11 мая 2015
2 года в оккупации
Добровольцы проекта «Компас доблести» Костромского РСМ закончили ремонт большой комнаты в квартире Надежды Александровны Гончаровой - ветерана Великой отечественной войны. Общими усилиями ребята управились за неделю: зашпаклевали стены, поклеили на них обои и плитку на потолок, покрасили пол, оконные рамы и входную дверь.
И вот в преддверии Дня Победы, 8 мая, Надежда Александровна в благодарность пригласила всех на чай и поделилась с ребятами воспоминаниями.
«Я была в оккупации у немцев… После 2-го курса мы рыли окопы в Ленинграде, и нас отпустили на 10 дней. Я поехала к маме в пригород. Обратно в Ленинград я уже не вернулась… Получила извещение, что мой техникум переезжает в Пермь. Поезда не ходили, пешком не пойти, Пулково у немца. Через 10 дней к нам немец пришёл в деревню. Разведка пришла, разгромили магазин, забрали оставшихся куриц, только перо летело по всей деревне. Я была в оккупации у немца… Заставляли работать за маленький кусочек хлеба. Голодали. Ничего не было! Там поляки пленные были, чехи были – все работали на немца. Дороги чистили… Всё раздевались. И валенки разденут, и платок разденут, варежки отберут. Зима холодная была очень. И так было 2 года. Коммунистов вешали, расстреливали за деревней. И трупы не давали хоронить. Я тогда с одним парнем дружила, его отца в одних подштанниках по деревне провезли прямо раздетого и расстреляли в лесу. И так было почти 2 года у немца. На столбах вешали. Ой, страшно было! Сосед висит. Труп замёрзший колышет, а снять нельзя.
Потом немцы устроили штаб, а нас выгнали из дома. Курица только яйцо снесёт, а немец уже сидит его ждёт. Трудно в оккупации было. Мы прятались, потому что красивых девочек забирали. Потом начали возить молодёжь на работу в Германию. У меня братишку 25-го года забрали. Больше мы его не видели. Он бежал из плена, попал в армию и погиб в Латвии. Мы извещение получили, а он не вернулся. Потом появился отряд партизан. Партизаны утром, вечером немцы. И староста был – полицай. Меня так возмущает сейчас «полиция»! Это полицаи у немцев были! Их вооружили винтовкой, и они назначали, кто поедет в Германию. Нас было 5 девочек назначено, но мы сказали, что нам по нужде в лес нужно и удрали. Староста стрелял, а мы молодые, ножки хорошие – удрали. Добрались до следующей деревни, а там дед жил. Пришли, думали, дедушка даст кусок хлеба, накормит, а он говорит: «Уходи! Нас расстреляют. Вас ищут по всему району!» Вот и ушли мы в партизанский отряд. Партизаны стреляли в немцев, немцы – в партизан. Трупы ночью хоронили, а жена старосты потом плясала на могиле с частушками.
В партизаны пошла в отряд Березина и Ушатского. Ходили на задание партизаны, самолёты встречали, они баулы сбрасывали с оружием. Одна винтовка на двух человек… Мы рубили лес, загромождали дороги, чтобы немцу не пройти было. Ходили, подрывали железнодорожный мост. Это был единственный путь через Волгу. Пришли с задания, а в разведке парни говорят: «Всё. Мы в окружении. Тут немцы, там немцы…» А оказалось, что это Волховский фронт снял блокаду Ленинграда и наступал. И нас призвали в армию. Принимали присягу, проходили курс молодого бойца. «Сено-солома, сено-солома, раз-два». Оружию стали обучать. Завяжут глаза, и винтовку разбирали и собирали. Обмундировали, давали питание. Мы были голодные, а там ничего не было. Одни коты бегали такие же голодные, как и мы. Всё было сожжено немцем. Каждый дом… Я просила маму «Ну пойдём в партизаны», а она отвечала, что дом жалко и поросёнка жалко. А всё равно немцы всё сожгли, а её забрали на работы - она во Франции у фермера работала. Она вернулась, только когда я демобилизовалась. Я попала в армию в 310 дивизию, Волховский фронт. Наша дивизия брала Псков, Новгород. Сперва я попала в роту связи, потом меня обучали рации, прям при фронтовой полосе, сидели на болотных кочках и старший сержант преподавал азбуку Морзе. А потом я попала в хозяйственную роту. Возила на передний край снаряды. Как раз наступление на Новгород было. Бой был страшный! Однажды нам нагрузили спирта, везти на передний край. А на нас напала рота штрафников. Выкачали у нас спирт, напились. Так боялись, что нас за это под трибунал отдадут… А что мы могли сделать? Их целая рота, а нас двое. Обошлось всё выговором.
Вообще я была непослушная, всё время на постах стояла, не слушала командира. Мы шли по побережью Прибалтики, до Берлина ещё не дошли, воевали с финнами… Пришли ребята из соседнего батальона и говорят: «Ой, девчата! Война кончилась! Жениться будем!» На радостях парни откуда-то достали спирт и напились. А нас командир послал коров подоить. У фермера стояли немецкие на цепях. Мы тогда ведра 4 надоили… Те, кто пили молоко – остались живы, те кто не пил - погибли. Спирт оказался техническим…. Вот так и кончилась война…»
Ветеран осталась очень довольна ремонтом и искренне несколько раз благодарила ребят, радуясь, что и сейчас молодёжь не забывает военные подвиги и с большим желанием стремится окружить пожилых заботой и оказать им помощь.
И вот в преддверии Дня Победы, 8 мая, Надежда Александровна в благодарность пригласила всех на чай и поделилась с ребятами воспоминаниями.
«Я была в оккупации у немцев… После 2-го курса мы рыли окопы в Ленинграде, и нас отпустили на 10 дней. Я поехала к маме в пригород. Обратно в Ленинград я уже не вернулась… Получила извещение, что мой техникум переезжает в Пермь. Поезда не ходили, пешком не пойти, Пулково у немца. Через 10 дней к нам немец пришёл в деревню. Разведка пришла, разгромили магазин, забрали оставшихся куриц, только перо летело по всей деревне. Я была в оккупации у немца… Заставляли работать за маленький кусочек хлеба. Голодали. Ничего не было! Там поляки пленные были, чехи были – все работали на немца. Дороги чистили… Всё раздевались. И валенки разденут, и платок разденут, варежки отберут. Зима холодная была очень. И так было 2 года. Коммунистов вешали, расстреливали за деревней. И трупы не давали хоронить. Я тогда с одним парнем дружила, его отца в одних подштанниках по деревне провезли прямо раздетого и расстреляли в лесу. И так было почти 2 года у немца. На столбах вешали. Ой, страшно было! Сосед висит. Труп замёрзший колышет, а снять нельзя.
Потом немцы устроили штаб, а нас выгнали из дома. Курица только яйцо снесёт, а немец уже сидит его ждёт. Трудно в оккупации было. Мы прятались, потому что красивых девочек забирали. Потом начали возить молодёжь на работу в Германию. У меня братишку 25-го года забрали. Больше мы его не видели. Он бежал из плена, попал в армию и погиб в Латвии. Мы извещение получили, а он не вернулся. Потом появился отряд партизан. Партизаны утром, вечером немцы. И староста был – полицай. Меня так возмущает сейчас «полиция»! Это полицаи у немцев были! Их вооружили винтовкой, и они назначали, кто поедет в Германию. Нас было 5 девочек назначено, но мы сказали, что нам по нужде в лес нужно и удрали. Староста стрелял, а мы молодые, ножки хорошие – удрали. Добрались до следующей деревни, а там дед жил. Пришли, думали, дедушка даст кусок хлеба, накормит, а он говорит: «Уходи! Нас расстреляют. Вас ищут по всему району!» Вот и ушли мы в партизанский отряд. Партизаны стреляли в немцев, немцы – в партизан. Трупы ночью хоронили, а жена старосты потом плясала на могиле с частушками.
В партизаны пошла в отряд Березина и Ушатского. Ходили на задание партизаны, самолёты встречали, они баулы сбрасывали с оружием. Одна винтовка на двух человек… Мы рубили лес, загромождали дороги, чтобы немцу не пройти было. Ходили, подрывали железнодорожный мост. Это был единственный путь через Волгу. Пришли с задания, а в разведке парни говорят: «Всё. Мы в окружении. Тут немцы, там немцы…» А оказалось, что это Волховский фронт снял блокаду Ленинграда и наступал. И нас призвали в армию. Принимали присягу, проходили курс молодого бойца. «Сено-солома, сено-солома, раз-два». Оружию стали обучать. Завяжут глаза, и винтовку разбирали и собирали. Обмундировали, давали питание. Мы были голодные, а там ничего не было. Одни коты бегали такие же голодные, как и мы. Всё было сожжено немцем. Каждый дом… Я просила маму «Ну пойдём в партизаны», а она отвечала, что дом жалко и поросёнка жалко. А всё равно немцы всё сожгли, а её забрали на работы - она во Франции у фермера работала. Она вернулась, только когда я демобилизовалась. Я попала в армию в 310 дивизию, Волховский фронт. Наша дивизия брала Псков, Новгород. Сперва я попала в роту связи, потом меня обучали рации, прям при фронтовой полосе, сидели на болотных кочках и старший сержант преподавал азбуку Морзе. А потом я попала в хозяйственную роту. Возила на передний край снаряды. Как раз наступление на Новгород было. Бой был страшный! Однажды нам нагрузили спирта, везти на передний край. А на нас напала рота штрафников. Выкачали у нас спирт, напились. Так боялись, что нас за это под трибунал отдадут… А что мы могли сделать? Их целая рота, а нас двое. Обошлось всё выговором.
Вообще я была непослушная, всё время на постах стояла, не слушала командира. Мы шли по побережью Прибалтики, до Берлина ещё не дошли, воевали с финнами… Пришли ребята из соседнего батальона и говорят: «Ой, девчата! Война кончилась! Жениться будем!» На радостях парни откуда-то достали спирт и напились. А нас командир послал коров подоить. У фермера стояли немецкие на цепях. Мы тогда ведра 4 надоили… Те, кто пили молоко – остались живы, те кто не пил - погибли. Спирт оказался техническим…. Вот так и кончилась война…»
Ветеран осталась очень довольна ремонтом и искренне несколько раз благодарила ребят, радуясь, что и сейчас молодёжь не забывает военные подвиги и с большим желанием стремится окружить пожилых заботой и оказать им помощь.
Вступай в РСМ!